– Куда? Куда… что? – заорал Еруслан, пытаясь погнать коня вскачь за улепетывающими водяницами.

Конь взвился на дыбы, заходясь отчаянным ржанием и молотя по воздуху копытами. Не удержавшийся в седле Еруслан грянулся спиной о твердый, как железо, мерзлый песок пляжа. Вздымаясь на высоту одноэтажного дома, из воды – совсем близко, прямо у кромки прибоя! – вырастала громадная змеиная голова на длинной чешуйчатой шее. Из похожей на щель пасти вырвалась длинная ветвистая молния – вслед удирающим водяницам.

– А-а-а-хх-х! – охваченные искристым пламенем водяницы зашипели – и взвились в воздух белыми столбами пара.

– Какого рожна к девкам привязался, гад? – вскакивая, рявкнул Еруслан и кинулся между змеем и водяницами.

Громадная голова на гибкой чешуйчатой шее развернулась к нему, как стрела подъемного крана. Прорезанные желтым вертикальным зрачком глаза ящера глянули с презрительным равнодушием – и новая извилистая молния вырвалась из его пасти.

Кажется, последние уцелевшие водяницы помчались дальше и скрылись в оледенелых кустах у берега – Еруслан толком не видел. Выкрутив тело штопором, он метнулся в сторону. Молния ударила в песок, сплавив его в хрупкую стеклянную корку. Заходясь паническим ржанием, Ерусланов конь мчался вдоль берега, и светлая грива развевалась на ветру, как белый флаг.

– Куда? А ну назад, тварь позорная! На колбасу пущу! – хрипло заорал ему вслед Еруслан.

– Кха-ш-ш! – то ли шипение, то ли издевательский хохот вырвался из растянувшейся в длинную щель змеиной пасти.

Ржание раздалось снова – и белкой прыгая по уступам скалистого берега, на пляж вылетел толстобокий конек Котофеича. Горестно заржал при виде неподвижного хозяина, но не остановился, со всех копыт ринувшись к Еруслану.

– Ай, молодец, ай, умница! – выкрикнул молодой богатырь, выхватывая привешенный к седлу баллон, похожий на огнетушитель.

– Не знаешь, что это такое? – разворачиваясь к торчащей из воды змеиной морде, зловеще процедил Еруслан.

Змей вытянул шею, точно любопытствовал.

– Ничего, сейчас узнаешь! – чувствуя, как губы растягивает такая же змеиная усмешка, процедил богатырь и повернул вентиль.

Мелкая, как молотый перец, конопляная пыль ударила змею в нос. Все так же паскудно ухмыляясь, Еруслан отскочил в сторону. Что будет дальше, он знал – сейчас у гада глазенки закатятся, лапки подогнутся, и всей тушей змей рухнет в прибой, вытянув шею чуть не до самых прибрежных скал. Когда ребята прискачут, все закончится. Он словно наяву слышал поздравляющие возгласы, чувствовал, как его хлопают по плечам, видел смущенные морды охранников с противоположной стороны и их шефа, плюющегося огнем, как… в общем, как ему и положено! А что вы хотели, ребята, проморгать нелегала – это вам не горох лущить! Зато ему, Еруслану, дадут отпуск – на неделю… Прикинуть, где он проведет его, Змиуланыч не успел.

Змей затряс окутанной конопляной пылью башкой, громко чихнул – порыв ветра вздыбил Еруслану волосы – и гневно зашипел. Падать он и не думал. Наоборот, шагнул вперед – спинной гребень вспорол стальную ленту реки, громадные крылья распахнулись, выплеснув на берег потоки воды.

– Ничего себе! – яростно выдохнул молодой богатырь – и рванул с седла Котофеича «пистолет», вроде тех, что на заправках бензин в бак подают.

– Бац! Бац! Бац! – вылетевшие из раструба плевки вязкой смолы впечатались в серо-стальную чешуйчатую шкуру, растекаясь уродливыми темными пятнами.

Змей даже не заревел – завизжал! Так вопят девчонки, когда вильнувшая машина обрушивает им на белую юбку фонтаны грязной воды из лужи! Желтые глаза налились багровой яростью. Стремительно, и впрямь как атакующая змея, вытянул шею, припав к песку пляжа, громадная башка на мгновение зависла у самого лица Еруслана. Между широких, как кухонные ножи, оскаленных зубов с треском проскочил электрический разряд.

Кованные сталью копыта ударили змея по чешуйчатой башке, заставив его икнуть и судорожно подавиться готовой молнией. Ерусланов конь вернулся. Жеребцу было стыдно, и он бил и бил копытами по змеиной голове, переливая стыд в ярость. Змиева шея изогнулась, как плеть, хлестнуло перепончатое крыло – Ерусланов конь отлетел в сторону, забился на песке, судорожно дергая тонкими ногами.

Змей медленно развернул голову к хозяину. Еруслан отчаянно вскинул «пистолет» на изготовку – очередь смоляных струй врезалась змею в морду, раскрашивая его темными пятнами и полосами, как идущего в бой спецназовца.

– Кха-ш-ш! – целый и невредимый, только еще более злой змей вздыбился над богатырем, и жалящая молния метнулась ему лицо…

– Мря-я-я!

Голова змея дернулась, и молния ударила у ног Еруслана. Чешуйчатая шея качалась из стороны в сторону – вцепившись когтями в чешую, на голове змея тяжелой тушкой болтался Котофеич. Яростно работающие задние лапы норовили добраться до глаз рептилии.

– Кха-ш-ш! – шея змея изогнулась назад, едва не коснувшись затылком спинного гребня.

Кот на мгновение завис в воздухе, отчаянно скребя лапами по скользкой чешуе, и рухнул в реку.

– М-я! – сильный удар о поверхность воды вышиб из него дух, его будто шибануло об асфальт – и кот камнем пошел на дно.

Змей метнул следом длинную искристую молнию – вода вокруг канувшего в глубину кота вскипела.

– Котофеич! – налетевший сбоку Еруслан рубанул змея мечом. Острейшая, как волос, заточенная сталь отскочила от чешуйчатой брони. Еруслан прыгнул в сторону, уворачиваясь от выплюнутого змеем электрического разряда, заметался, заставляя противника вертеть головой… Проскочил под тяжелой челюстью чудовища, прорываясь вплотную к мягкому подбрюшью…

Земля содрогнулась от топота множества копыт – к месту битвы во весь опор неслись всадники. Из груди Еруслана вырвался торжествующий вопль…

Змей тяжело хлопнул крыльями, гоня ветер, и с места взвился в воздух. Заложил широкий круг над взбаламученным пляжем и понесся на восток, разрезая затянувшие небо грозовые тучи. Мокрые снежные хлопья повалили на песок, смерзаясь в больно барабанящие по плечам льдинки. Вставший конь тяжело ковылял к молодому богатырю. Еруслан поглядел на улетающего змея, на реку… швырнул меч на песок и с размаху прыгнул в воду.

Когда мчащиеся наметом кони богатырской заставы поднялись на береговую кручу, внизу на пляже они увидели Еруслана, за шкирку выволакивающего из воды бессильно обвисшего кота. Полосатая шерсть все еще искрила.

5. Богатыри в гостях

– Такие вот дела, видьмочка… – подытожил дядька Мыкола, уныло полоща вислые усы в чае. – Нелегал-от наш, мабуть, через «горне пекло», тобто, через водоворот из своего мира выскочил. На водоворотах, там завсегда проход есть. В деревеньку водяных и попал. Ломанулся через нее – да прямо на наш разъезд. Зараз Котофеич пластом лежит, мов шкура якась дохла, в себя не повертаеться. Мы его ветеринару сдали…

– Ветеринару? – потрясенно переспросила Ирка.

– Дык пока ж он кот – ветеринар-то лучше поможет! – пояснил Мыкола. – Водяницы, на яких тот гад летючий при переходе вылез да паром пустил, давно вже обратно в реку дождем вернулись… Але жить в Днепре больше не хотят! Мало нам, кажуть, шо у заводских стоков экология для водяных самая шо ни на есть вредная, так еще и криминогенная обстановка на дне теперь ни к какому лешему! Бузят девки, расплываются в разные стороны – нескольких так вовсе после змиева нашествия сыскать не могут, неизвестно, куда делись…

– Прячутся где-то девушки. Еще бы, такой стресс, – сочувственно вставил Еруслан.

– Где-то… – задумчиво повторила Ирка. Кажется, она знала, где прячется, по крайней мере, одна пропавшая водяница. Во всяком случае, без воды Дина существовать не может, а еще она сама говорила про неприятности у нее дома. Змея, превратившего в пар половину ее подруг, наверняка можно отнести к неприятностям. А что волосы у Дины золотые, так зеленые бывают только у тех русалок, что сдуру к сточным водам заплывают.

– Ну да нам с девками водяными часу нема було разбираться – мы в погоню двинулись. Попервоначалу наздогоняты почалы… Вук-от его в небе шуганул, – кивая на «качка», сообщил дядька. – Так, шо змий на землю опустился.